Жюль Верн - Наступление моря [Нашествие моря]

— Сегодня утром это было просто что-то невероятное. Мои щеки и подбородок покрылись сплошь светящимися точками.

— Охотно посмотрел бы я на это! — отвечал Писташ.

Независимо, однако, от метеорологических наблюдений Франсуа чувствовалось приближение грозы с северо-востока, и воздух постепенно насыщался электричеством.

Зной делался невыносимо тяжким. Закусив в полдень, инженер и офицер решили отдохнуть. Несмотря на то, что они находились в палатке, а палатка стояла в тени деревьев оазиса, удушливый зной проникал в нее, и не было ни малейшего движения воздуха.

Все это тревожило Шаллера и капитана. Не было ни малейшего сомнения в том, что гроза свирепствовала уже на северо-востоке, и именно над оазисом Гизеб. С той стороны молнии уже бороздили небо, хотя раскаты грома не были еще слышны. Допуская, что лейтенанту не удалось по той или иной причине выступить из оазиса до грозы, можно было рассчитывать, что он переждет грозу даже и в том случае, если придется отсрочить возвращение в лагерь до следующею утра.

— Весьма вероятно, что мы не увидимся с ним сегодня вечером, — заметил капитан Ардиган.

— Если бы Вильетт выступил в два часа пополудни, он подходил бы уже теперь сюда.

— Лейтенант совершенно правильно поступил, если предпочел запоздать даже на сутки, чем пускаться в путь при такой грозе, — отвечал Шаллер. — Чрезвычайно неприятно будет, если люди его и он сам будут настигнуты грозой на равнине, где им не найти никакой защиты.

Время шло, но ничто не указывало на появление маленького отряда, не слышно было даже лая Куп-а-Кера, всегда бежавшего впереди. Гроза между тем значительно приблизилась, молнии сверкали непрерывно, освещая окрестности. Тяжелая масса густых облаков, перейдя зенит, медленно опускалась над Мельриром. Гроза должна была разразиться над лагерем не больше чем через полчаса.

Инженер, капитан Ардиган, унтер-офицер и двое спахисов направились к опушке леса. Перед ними расстилалась широкая равнина, на соляном налете которой изредка отражался блеск молний.

Тщетно устремлялись их взоры по направлению Гизебу.

— Скорее всего, — сказал капитан, — что отряд не выступил, и излишне ожидать возвращения его ранее завтрашнего дня.

— И я так думаю, капитан, — отвечал Писташ. — Трудно им было бы ночью после грозы распознавать дорогу.

— Ну, Вильетт, опытный офицер и можно рассчитывать на его осторожность. Вернемся в лагерь, сейчас хлынет дождь.

Но едва отошли они шагов на десять, как унтер-офицер остановился.

— Прислушайтесь, капитан, — сказал он. Все обернулись.

— Мне послышался лай собаки.

— Уж не пес ли это старого вахмистра?

Все стали прислушиваться. Однако в продолжение коротких промежутков относительной тишины лая не было слышно. Очевидно, Писташ ошибся.

Капитан Ардиган и его спутники направились по дороге к лагерю и, пройдя оазис, где в то время деревья уже гнулись до земли от сильного ветра, вернулись в палатки.

Запоздай они немного, им пришлось бы испытать сильнейшие порывы ветра при тропическом ливне.

Было шесть часов вечера. Капитан сделал все распоряжения ввиду наступающей бурной ночи, наиболее опасной из всех ночей, проведенных ими со времени выступления.

Было весьма вероятно, что Вильетт с отрядом из-за грозы задержались до следующего дня.

Тем не менее капитан и Шаллер не в состоянии были отогнать от себя тревожные мысли. Они не могли даже и представить себе то, что происходило в действительности, что Мезаки ложно выдал себя за одного из рабочих Пуантара, замышляя злодейское покушение на экспедицию. Но каким образом могли они совершенно упустить из виду общее враждебное настроение среди кочующих и оседлых племен Джерида и возбуждение их против самого проекта создания внутреннего моря Сахары? На днях только было произведено нападение на верфь в Голеа, и нападение, несомненно, могло повториться в случае возобновления работ в этой части канала. Мезаки утверждал, что нападающие, прогнав рабочих, отступили к югу от шотта. Но кто мог поручиться, что шайки туземцев не бродили теперь по равнине и что они при столкновении с отрядом лейтенанта Вильетта неминуемо одолели бы его отряд благодаря численному превосходству.

Эти опасения, однако, при более спокойном обсуждении всех обстоятельств, могли показаться и преувеличенными. Тем не менее инженер и капитан не в состоянии были вовсе отрешиться от них. И никак не могли они представить, что под угрозой нападения были не лейтенант Вильетт и его отряд на дороге в Гизеб, а сам Шаллер и сопровождающие его военные.

В половине седьмого вечера гроза достигла наивысшей силы. Несколько деревьев были поражены молнией, а палатка инженера спаслась каким-то чудом. Ливень не переставал; почва оазиса от множества ручейков, изливающихся по направлению к шотту, превратилась в болото. Ветер ревел, ломая сучья деревьев, и множество пальм, точно срезанных ветром у корня, были унесены водяным потоком.

Выйти из палаток было невозможно. К счастью, кони заблаговременно были укрыты под защитой купы деревьев, способных выдержать ураган, и их удалось удержать там, невзирая на овладевший ими страх. С мулами, оставшимися на поляне, дело обошлось не столь благополучно. Обезумевшие от страха, вызванного раскатами грома, невзирая на все усилия проводников, мулы вырвались и разбежались по оазису.

Предупрежденный об этом одним из спахисов, капитан Ардиган крикнул:

— Необходимо во что бы то ни стало переловить их!

— Оба проводника бросились в погоню за ними, — доложил унтер-офицер.

— Пусть к ним присоединятся двое нижних чинов, — приказал офицер. — Если мулам удастся выбраться за пределы оазиса, они для нас пропали. Их никогда не удастся поймать.

Двое из четырех спахисов, невзирая на потоки дождя, падающего на лагерь, кинулись на помощь проводникам.

Громовые раскаты и сверкание молний не прекращались, хотя ливень и ураган внезапно стихли. Темень была полная, можно было разглядеть друг друга лишь при блеске молнии.

Инженер и капитан вышли из палатки, сопровождаемые Франсуа, унтер-офицером и двумя спахисами, оставшимися с ними в лагере.

В таких погодных условиях нельзя было рассчитывать на возвращение лейтенанта. Он сам и его отряд могли выступить не ранее следующего дня, когда можно будет пройти по Джериду.

Каково же было удивление и радость капитана и его товарищей, когда они снова услышали лай собаки, доносившийся с севера.

На этот раз не могло быть сомнения. Какая-то собака быстро приближалась к оазису.